ПОДРЫВ СИНХРОНИЗАЦИИ

Через полчаса Небиолог собрал всех в большой комнате.
- Я, сказал Панацей Ауревич, - поеду поддерживать в Пульхерии Ивановне потность духа через средства массовой информации, а ты, Зомби, возьми великолепную семерку - поднимайте восстание!
Тут он вспомнил, что в доме нет еды, и прибавил:
- Остальные добудьте пищу.
После этого он хотел прочитать свои новые стихи, но слушать его отказались - некогда было.
Транспаранты "Пульхерия" не пройдет!" под чутким руководством Зомби спешно заменялись на "Свободу галантной леди, или нет более геморроя!" Затем было включено радио, поймана волна "Железного желоба", и все стали ждать выступления Небиолога: было интересно, как это через средства массовой информации можно поддерживать в человеке потность духа.

- Панацей Аурьевич, у вас очень оригинальный псевдоним, - начал с комплимента Худобеднов.
- Не психданим, а имя такая, - Небиолог моментально обиделся.
- Хорошо. Извините. Я знаю, что у вас несчастье - умер троюродный дядя.
- Да, - Небиолог засмеялся, - я очень любил покойного дядюшку Сталкера.
- Сочувствую вам. Может быть, вы почитаете нам свои стихи?
- С удовольствием: "Снег пошел. Пришел декабрь..."
На протяжении всего чтения из всех радиоприемников доносились странные звуки: это Худобеднов, не отдавая себе отчета, скрежетал зубами в микрофон.
- А почему кошки висят на деревьях, как ботаники? - спросил он, когда Небиолог кончил читать.
- Я, знаете ли, не биолог, ботаников не люблю, - последовал ответ.
- А кошек?
- Исключительно использую для ловли рыбы. Исключительно. А вообще из животных мне нравятся исключительно козы.
- Исключительно интересно. Что вы можете сказать по поводу политического движения "Пульхерия", которому вы активно противостоите?
- Я не состою активно ни в каком политическом движении, - ловко увернулся от ответа Небиолог, - а насчет Пульхерии... Я должен поддерживать в ней потность духа, можно?
- Конечно.
И Небиолог начал читать:

Витольд кашлянул, бросил на дядюшку быстрый взгляд и перекинул ногу за ногу. Старик сидел неподвижно и смотрел на загнутые носки своих башмаков.
- Дядюшка... - смущенно начал Витольд.
- Знаю, знаю, - заворчал старик. - Я был и есть очень добр к тебе, но это не надолго, если ты сейчас же не перейдешь к делу.
- Хорошо, - Витольд перешел к делу. - Помните, я как-то нашалил... Вытащил из психиатрической лечебницы одного человека... Этот человек потом написал стихи... роман в стихах, которого никто не понял...
- Я понял, я знаю, чего он хотел! - старик с неожиданной яростью вскинул трясущуюся голову. - Я знаю! Он хотел перевернуть мир и сделать невозможное - но невозможное остается невозможным! Он все равно не смог бы облечь то, что узнал, в слова, но и то, что он сумел, оказалось ненужным в мире людей. Они назвали его бездарным писателишкой и графоманом, и этого он, конечно же, не мог вынести! И в этом виноват ты! - старик ткнул дрожащим пальцем в Витольда, и тот опустил голову, но тут же снова поднял ее.
- Вы не правы!
Старик изумленно поднял остатки бровей, но Витольд срывающимся голосом почти прокричал:
- Вы не правы! Вы исключительно не правы, дядюшка! Вы не были правы, когда лишили меня возможности помочь... Вы... Вы не хотите понять, что в одной строке его романа больше смысла, чем в ваших опытах над природой от нечего делать!.. Ведь вы не любите ничего живого!
- И поэтому перед тем как сбежать, ты напустил в лабораторию и спальню этих отвратительных земноводных?!
- Нет, дядюшка, - Витольд сделал над собой усилие и улыбнулся. - Я не напускал их в лабораторию. Наверно, они сами как-нибудь пробрались туда. Рад, что они приспособились к твоим ядам.
Старик заломил руки и заговорил плаксивым голосом:
- Делай что хочешь, но убери этих тварей! На них не действует гипноз, они обходят источники тока, я ничего не могу с ними сделать... Они забираются ко мне под одеяло и прыгают по всему телу, такие холодные и липкие... Ты ведь знаешь, я старик, но с сотворения мира никто не смел прикасаться ко мне...
- Я уберу их. Но вы должны помочь мне со Слепышом.
- Какой Слепыш-Глупыш? Умер твой Слепыш, сам знаешь. Умер он!.. Лучше Небиолога своего с дружками потряси: он небось побольше моего интересовался... Кстати, почему он интересовался?
Поняв, что дядюшка останется при своем и даже готов жить под пыткой лягушками, Витольд поднялся и сдержанно попрощался. Старик тоже встал и на удивление мягко взял Витольда за руку.
- Пойми, Вито, голубчик, ведь я бы тебе помог, но никому не под силу воскрешать мертвых... И я не могу.
- Да ведь мне не воскрешать надо... Эх, дядя, ничего вы не хотите понять, - Витольд махнул рукой. - Я не сержусь на вас, но мне тяжело видеть вас и слушать вашу правду, - он повернулся к окну, оглянулся. - Вы были не правы, - помните, когда вы говорили, что у каждого своя правда. Правда одна!
...За окном просвистели крылья стрижа.